Стадо кабанов
В период развитого социализма правительство страны не раз предпринимало попытки доказать своему народу, что «жить стало лучше — жить стало сытнее». Подключали к этому и охотничьи хозяйства. Сначала варварски отстреливали сайгаков. Разделанные туши животных продавали в жилых дворах микрорайонов прямо с кузовов грузовых машин. За несколько лет выбили почти всех сайгаков. После этого чиновники (а тогда партократы) принялись за другую живность: лосей и кабанов.
Для отстрела кабанов при охотничьих хозяйствах создавались артели из местных охотников. Их задачей была поставка мяса для приготовления колбасы. И бригады, конечно, старались. Дело было прибыльное: сдал много мяса, получи соответствующее денежное вознаграждение. Чтобы попасть в такие артели, охотники по возможности брали на работе длительные отпуска, а не получалось — так рассчитывались.
В одной из таких артелей поработал и мой знакомый. Как сказал один из героев фильма «Адъютант его превосходительства», «сам я Павла не видал», но все же…
Артель обложила крупную «шайку» кабанов голов в сорок, если не больше. После первых выстрелов свиньи бросились на утек со всех своих четырех ног. Промысловики (язык не поворачивается назвать их охотниками) на двух «Нивах» — за ними. Зима была снежная, следы видно хорошо — не спрятаться. Кабаны могли спастись только в непролазном буреломе, дорога к которому лежала через пруд. А объехать замерзший водоем на машине было нельзя — на несколько километров по обе стороны местность была изрезана балками и оврагами.
Пруд имел только один пологий берег — дальний от убегающих животных. Заготовители понимали, что если не завернут стадо, кабаны уйдут, на машине со склона не спрыгнешь. Поэтому люди жали на «газ», выжимая максимум из машин по бездорожью, а свиньи, окутанные паром, неслись через кустарник напролом, выкладываясь до последнего, по ракетному выстреливая фекалии.
Обычная сцена гона зверя. И все бы ничего, но день-то был нерабочий. На пруд, славившейся своей уловистостью, со всей округи понаехали рыбаки. Погода солнечная мягкая. Тихо, только снежок под ногами изредка похрустывает. Народ с утра пораньше ледобурами насверлил лунок, сидит себе — рыбачит. Плотно на льду — не пройти.
Вот на эту тихую компанию и свалилось с обрыва стадо: с хрюканьем, повизгиванием, все — в облаках пара, пасти раскрытые, глаза квадратные — и кто же знал, что животные панически бегут от людей. В общем, кабанья лавина вломилась на пруд и понеслась к противоположному берегу.
Кто из рыбаков первым заметил эту ораву и с криком «Кабаны!» ломанулся к берегу, прочь от кабанов, потом никто не вспомнил. Но все дружно, как по команде, повернули голову то ли на хрип, в который превратилось дыхание кабанов, то ли хрюканье и хруст подмятого стадом прибрежного кустарника, то ли на топот зверей по льду.
Бегущий кабан
Кабаны имели преимущество: они уже бежали, да и ног у каждого по четыре. Рыбаки дружно стартовали из положения сидя. Звериная шайка неслась следом, сминая палатки, разбрасывая по льду удочки, стульчики. Люди были в валенках, полушубках, но все равно до берега добежали первыми и там горохом рассыпались в стороны. За ними — кабаны и, не обращая на рыбаков никакого внимания, скрылись в буреломе.
На противоположном берегу в беззвучном смехе корчились заготовители. Потом видимо сообразили, чем может для них обернуться потеха, быстренько в машины — и ходу.
