Охота на дрофу

Кто не видел дрофу, представьте себе этакого барана (до 16 килограммов) с размахом крыльев до 2 метров. На взгляд летают они медленно, редко взмахивая крыльями, но в действительности большие крылья мощно толкают птицу в полете.

Садится дрофа в поле. На лапах у нее всего три пальца — передние. Выводятся птенцы в гнезде на поле. От врагов спасаются бегством, как страусы. И только потом, повзрослев, становятся на крыло. Поэтому имеют сильные лапы.

Чувствуя себя в относительной безопасности, дрофа взлетает с разбега, но может и — с места, высоко подпрыгнув, и потом набирает высоту. Заметив издали дрофу, к ней следует подкрадываться, используя складки местности при возможности, также скрытно оставив на месте предполагаемого полета стрелка (в начале дрофа летит невысоко метрах в 15 над землей).

В близко летящую птицу надо целиться в корпус, при расстоянии в 40 — 50 м — в голову (дальше — из гладкоствольного ружья смысла стрелять нет).

Встречный выстрел по дрофе из-за крепости ее оперения не эффективен. Если же вы заметили торчащие головы дроф на поле, окаймленном лесополосой, и при вашем движении головы исчезли, значит дрофа здесь, птицы распластались на земле. Оставьте одного охотника, чтобы в нужный момент вспугнул и нагнал дичь, большей же частью — скрытно расположитесь на другом конце поля (с более низкой стороны идущей под уклон местности, если сильный ветер с наветренной стороны).

Дрофа — птица мощная и в безвыходном положении защищается. Добивать ее надо выстрелом. Очевидец рассказывал, как неосторожно бросившийся к сбитой дичи охотник так шарахнулся от прыгнувшей на него дрофы с выставленными вперед когтистыми лапами, что «куда охотник — куда ружье».

«Зоркий» сокол

Вспомнился забавный эпизод из охоты на дрофу. Наша постоянная компания с проводником прочесывала поля в поисках пернатой дичи. Первым птиц заметил местный охотник. За меткую стрельбу меж собой мы прозвали его «зоркий сокол».

Вот и в этот раз среди травы именно он увидел торчащие головы. «По-видимому гуси» — дружно решили мы. Поле было достаточно большим, окаймленное лесополосой. Мы скрытно объехали его, оставили одного охотника, чтобы он, приблизившись, отстрелялся первым, остальные четверо разместились в конце поля. Как понимаете, оставили самого меткого стрелка, естественно «зоркого сокола», вооруженного карабином. Местность шла с уклоном в нашу сторону, ветерок дул в горку, так что птица в любом случае нас бы не миновала.

Прождали несколько минут — тишина.

— Пока мы объезжали, птица снялась,- с этими словами самый скептичный из нас отошел несколько шагов назад к посадке, положил ружье и приготовился справить малую нужду.

Не сговариваясь, остальные тоже положили ружья, повернулись к полю спиной и занялись пуговицами на амуниции. Наши шуточки на счет будущего урожая грибов были прерваны хлопками карабина: один за другим десять выстрелов подряд.

Не прерывая «занятия» (попробуй прервись), мы дружно оглянулись за спину. Мимо нас метрах в пятнадцати на высоте фонарного столба величаво пролетала целая шайка дроф — штук пятнадцать. К тому времени, как мы схватили ружья, птицы были вне зоны поражения из гладкоствольного ружья, и нам оставалось лишь растерянно провожать их взглядами: «Ну, блин, пописали». Но расстроились не сильно, судя по количеству выстрелов лимит на отстрел мы сегодня выбрали.

Быстро собрались, поехали за «зорким соколом». Тот сходу осыпал нас вопросами: «Почему не стреляли? Где прохлаждались?»

— Зачем стрелять-то, всю стаю выбивать не стоит. Сколько положил?

«Зоркий сокол» как-то сник и промямлил: «Не попал я.»

Тут, как говорится, «картина маслом»: с тридцати метров из карабина и десять раз не попасть по дрофе — ну это надо очень уж постараться.

Так в тот раз мы и остались ни с чем.